Винский Григорий Степанович

Винский Григорий Степанович [1752, Почеп – после 1819, Бузулук]. Происходил из семьи мелкопоместных укр. дворян. Обучался грамоте в приходской школе, начальные сведения в лат. языке получил от домашнего учителя; прошел грамматический класс в Черниговском коллегиуме (1762–1763), закончил класс риторики Киево-Могилянской академии (1763–1768); фр. языку обучался в пансионе Карповича в Стародубе. Осень 1769 провел в Глухове, 12 апр. 1770 был определен К. Г. Разумовским солдатом в Измайловский полк. Кутежи и мотовство привели В. в долговую тюрьму (1773–1774). Он был освобожден благодаря заступничеству своего зятя А. К. Лобысевича. Получил первый унтер-офицерский чин (1775). Выйдя в отставку, 1775–1776 провел в Почепе; затем в февр. 1777 вернулся в Петербург, где вскоре оказался замешанным в дело армейских офицеров о подделке документов и похищении казенных денег, разбиравшееся особой Секретной комиссией А. А. Вяземского. После заключения в Петропавловской крепости (сент. 1779 – дек. 1780) был лишен чинов и дворянства и сослан на поселение в Оренбургскую губ. В 1781–1782 был секретарем у откупщика Астраханцева; с авг. 1783 жил в Уфе домашним учителем в семьях Н. М. Булгакова, Е. Д. Рычковой (вдовы П. И. Рычкова), С. Я. Левашева, Ф. Я. Шишкова, с 1801 по 1806 в Оренбурге – в семье директора таможни П. Е. Величко. В 1806 В. ездил в Петербург и добился помилования, после чего осел в Бузулуке, часто наезжая в Астрахань, где поддерживал отношения с А. М. Тургеневым, автором известных «Записок». Знакомство В. с новейшими писателями началось в Петербурге. Более глубокий интерес к литературе пробудился у него в ссылке под влиянием провинциальной интеллигенции (В. называет П. И. Чичагова, А. П. Мансурова, полковых лекарей С. С. Андреевского и Зандена) и благодаря возможности пользоваться библиотекой П. Ф. Квашнина-Самарина. Особенно важным в этом отношении было знакомство с А. И. Арсеньевым, владельцем собрания современных фр. изданий, который побудил В. заняться переводами. Наиболее сильное впечатление на В. произвел Л.-С. Мерсье; его сочинения определили отношение В. к литературе фр. Просвещения. Рукописные переводы В. (среди них, возможно, «2440 год» Мерсье) имели хождение в Казани, Симбирске и в Сибири. Своих воспитанников В. знакомил с идеями Ж.-Ж. Руссо, К.-А. Гельвеция, Г. Мабли; его увлекали «занимательный слог и смелые истины» Вольтера. Широкая начитанность наложила отпечаток на биографические записки В. «Мое время», начатые ок. 1813 (доведены до 1794). В манере изложения В. пытается подражать Л. Стерну, принимая его «шандеизм», но отвергая стернианство в истолковании Н. М. Карамзина. Кроме бытовых картин провинциальной жизни Украины и Заволжья (В. резкими чертами рисует тяжелое положение дворовых людей) записки включают полемическое рассуждение о воспитании в России, критическую оценку царствования Екатерины II, сопоставление нравов России и Малороссии. Мемуары В. стали известны вскоре после eго смерти (Александр И. Тургенев получил список в нач. 1820-х гг.), но привлекли внимание только в сер. XIX в. (совр. местонахождение автографа не установлено). Среди бумаг А. П. Величко хранились рукописи сочинений (возможно, переводов) В.: «Оратор французских Генеральных штатов в 1789 г.» и «Драма…» в трех действиях из истории гугенотов (утрачены). В 1819 В. составил и предложил правительству политико-экономический «проект» расширения торговли через Хиву и Бухару. Лит.: Бартенев П. И. К жизнеописанию Г. С. Винского. – Рус. арх., 1877, № 6; Пыпин А. Н. Рассказы из екатерининского века. – Вестн. Европы, 1877, № 7; Мое время: Зап. Г. С. Винского / Ред. и вступ. ст. П. Е. Щеголева. СПб., 1914; Большаков Л., Большакова Т. Винский известный и неизвестный. – В кн.: Рифей. Челябинск, 1981.

Н. И. Никулина